ВОСПОМИНАНИЯ О ТРИНАДЧИКЕ: 50-е годы

Когда я поступила в школу, она ещё была девичьей. Нам очень повезло, что мы учились у наших учителей. Запрограммированные знания доходили до нас не отвлеченной суммой, это уже была и идея, и отношение к ней, и готовность ее осуществить. Если бы не уроки Веры Николаевны Поляковой, не политинформации, не дополнительная литература, доклады, которые учили нас самостоятельно мыслить, мы, наверное не восприняли бы политические события в Африке как события, до которых и нам есть дело. Нам тогда очень нужна была вера в справедливость, и не сразу после школы мы оставили убеждение, что "человек все может".
Уроки Екатерины Никитичны Юрковской тоже немедленно превращались в дело. Несколько человек в классе вели между собой обширную переписку. Мы были капитанами каких-то невиданных экспедиций в страны, о которых собирали всевозможные сведения в книгах и словарях, вычерчивали маршруты предполагаемых путешествий и, наверное, даже собирались туда в сознательном возрасте. А пока мы тайно убегали (зимой, в резиновых сапогах, с одной шоколадкой на душу) на Гамаюн, потому что солнечный, счастливый летний полуостров, куда привела нас однажды Людмила Васильевна Шардина, наш классный руководитель, манил нас своим названием и восторгами первого в жизни похода, а нового лета ждать было долго. Екатерина Никитична прививала нам чувство гордости за свою страну и уверенность. что у нас все есть. Очень часто ее уроки заканчивались словами: "А главное богатство этого края - люди". Удивительно, как не угасла за много лет преподавания страсть влюбленного в свой предмет человека,
Непосредственную связь с нашей жизнью имели уроки Любови Акимовны Соллогуб. Она, как добрая волшебница, владевшая чудесными богатствами, превращала обычную классную комнату в царство, где жили все вместе: дремучие растения, тихие амебы, нестрашные скелеты, деловые ежики, не соблюдавшие звонков, и множество, множество других существ, странных, древних, каких-то загадочных прожитых жизней. Любовь Акимовна научила нас серьезно относиться ко всему, что мы делаем. Она учила нас облегчать участь всего живущего, и мы уже не замечали (это получалось само собой), как стряхивали тяжелый снег с деревьев, кормили знакомых и незнакомых животных, а однажды срочно потащили в ветлечебницу, отпросясь с урока, больного кролика из живого уголка. Нам казалось, что в наших силах не дать умереть живому. Это Любовь Акимовна первая приоткрыла нам тайны жизни. 
Физкультура, когда ее вел Марк Григорьевич, была одним из главных и любимейших наших предметов и увлечений. Тут наша молодая энергия торжествовала вовсю. Мы старались пробежать быстрее, прыгнуть выше. Он учил нас беспощадности к себе, воспитывал нашу волю. Мы яростно играли в баскетбол с огромными десятиклассниками, без конца с кем-то соревновались. А главное - после нас осталось очень нужное для школы заложенное во время субботников огромное спортивное "Марково поле".
На уроках Натальи Брониславовны Толочко мы впервые испытали чувство трепетного тончайшей тишины, поэтического волнения, и пробуждалась в нас любовь к возвышенно прекрасному. 
Поликсена Павловна Меньшикова казалась нам неотделимой, неотъемлемой частью школы. История школы тех лет, ее традиции и Поликсена Павловна - все это было едино, и по детской психологии, нам казалось вечным. Но переезды в новые здания обозначили новые периоды в ее истории.
Школа в наше время только начинала быть английской. У нас были прекрасные учителя. Живую душу, теплую кровь и плоть языка мы научились понимать и чувствовать. Засыпая, мы думали по-английски. И вот уже 35 лет прошло после окончания школы, а английская речь действует на меня как пьянящее вино, любимый стих, мелодия. Не представляю, как могла бы я не учиться в нашей английской тринадцатой школе.
У каждого человека есть. наверное, кто-то, кого он может назвать своим Учителем жизни. Для меня это Григорий Дмитриевич Чесноков, Юрий Михайлович Бородин, Мария Львовна Мамаева. 
Многие из нас испытывали на себе долгое благотворное влияние Марии Львовны. Для меня это не только необыкновенная личность. Это явление удивительное, сложное, противоречивое. Сама личность, она властно оттачивала в нас личности. Это происходило в первую очередь в классе. Звонки для нас довольно редко означали границы урока. Наверное, это длился один непрерывный урок искусства, искусства жить и чувствовать, в котором время от времени отводилось 45 минут на изучение литературы, которая была прекрасна. Вдохновенные рассказы Марии Львовны нужно было не только слушать. Говорило ее лицо, глаза сверхъестественной выразительности. Не часто потом я встречала людей, которые с таким совершенством и легкостью владели бы этим даром.
Мария Львовна не только знакомила нас с творчеством, она включала нас в творчество: "Клуб любителей кино", "Клуб поэзии", школьные спектакли, сочинения о фильмах, произведениях живописи, выставки журналов, газетных новинок, наших рисунков... В этом кабинете всегда было много людей, идеи "метались" в воздухе. И мы узнали там высшую радость, которая доступна только человеку - радость умственного труда.
Вы много сделали для нас, наши дорогие учителя. Это останется с нами всегда.
Алевтина Торощина, выпускница 1962 года.
"Phortochka" # 3-1997